УНКОВСКИЙ СЕМЕН ЯКОВЛЕВИЧ
ПУТЕШЕСТВИЕ ВОКРУГ СВЕТА НА КОРАБЛЕ «СУВОРОВ» (1813-1816)
По истреблении неприятеля из пределов России и будучи в союзе со всеми державами Европы, исключая Францию, которая, истощив все свои силы, не была в состоянии противиться победоносному оружию российского императора Александра I.
Российская Американская компания, пользуясь столь удобным случаем, начала приуготовлять экспедицию для отвоза груза в ее селения на северо-западных берегах Америки, морем. Для того куплен был в Кронштадте корабль «Суворов», который, по исследовании корабельным мастером [Иваном Афанасьевичем] Амосовым, найден способным и довольно твердым для совершения вояжа вокруг света. Российская Американская компания, имея привилегию от правительства делать условия и употреблять желающих флотских офицеров на предприятие такого вояжа, предложила начальствование сей экспедиции капитан-лейтенанту Макарову, тогда находившемуся при Морском шляхетном корпусе, как опытному морскому офицеру, которому было предоставлено выбрать для себя, по своему желанию, офицеров и матросов из ластовых экипажей в С.-Петербурге и в Кронштадте.
В июне месяце корабль начали вооружать в средней гавани, поставив новые мачты, и весь рангоут был приготовлен новый. Капитан-лейтенант Макаров, выбрав себе офицеров: г-на лейтенанта Нахимова, мичмана Бестужева, штурмана 14-го класса Самсонова; наконец, по долговременном приготовлении корабль «Суворов» 18 сентября 1813 года вытянулся на рейд и лег фертовинг фордевинд против угла купеческой гавани.
Директоры Р.-А. компании г-н [Михаил Матвеевич] Булда-ков и [Венедикт Венедиктович] Крамер прибыли в Кронштадт, дабы пожелать г-ну кап.-лейт. Макарову доброго вояжа и, по причине позднего времени года, поторопить к отходу. Но, когда, по мнению г-на Макарова, корабль был совершенно готов к отплытию, тогда он потребовал от директоров Американской компании, чтобы ему и гг. офицерам, сверх положенных 1200 рублей порционных в год, прибавить еще по 800 рублей в год и дабы условие, им сделанное с компанией, было переписано на гербовой бумаге, притом изъявив несколько других неудовольствий, полагая, что в рассуждении позднего времени года, директоры непременно согласятся на его требование.
Директоры компании, видя непреклонность г-на Макарова и нераденье его к пользе компании, решились выбрать нового начальника, но как ни один из них не мог приступить к выбору без особенного совета с кем-либо из флотских капитанов, то и просили капитана [Леонтия Васильевича] Спафа-рьева, бывшего тогда в Кронштадте, рекомендовать способного к предприятию сего путешествия. Г-н Спафарьев взялся оное исполнить, сделав предложение г-ну лейтенанту Лазареву, служившему тогда на брике «Фениксе». Предложение было принято г-ном Лазаревым с удовольствием, с тем, дабы ему позволено [было] избрать себе помощников по своему желанию, на что компания благосклонно решилась.
Я тогда находился на корабле «Борее», пришедшем тогда с эскадрою под начальством контр-адмирала [Максима Петровича] Коробки из крейсерства Немецкого моря, где оная эскадра, соединено с англичанами, под командою адмирала Юнга, блокировала французский флот, находящийся в реке Шельде. 20 сентября ввели корабль «Борей» в военную гавань. К вечеру, когда оканчивали работу на корабле, пришел г-н Лазарев с предложением вояжировать с ним на корабле «Суворове». Я немало удивился таковому предложению, не имея никакого сведения о случившейся расстройке между директорами и г-ном Макаровым, как выше писано.
Я долго не мог решиться на таковое неожиданное и несогласное с планом моих намерений предложение. Домашние мои обстоятельства требовали меня оставить службу и спокойствие отягченной летами и горестью родительницы, требовавшей моего присутствия для облегчения семейственных ее забот.
Желание исполнить столь лестный для молодого человека вояж и обогатить ум свой новыми познаниями, равно и дружественная связь г-на Лазарева с самого юношества, поколебали мои мысли и я решился отринуть удовольствия сельской жизни и с надеждою на всевышнего нашего создателя в покровительстве и неоставлении опечаленной дражайшей моей родительницы, которой я столько обязан жизнью и воспитанием.
Предложение было мною принято, и мы решились избрать с собою еще одного товарища, почему и упросили лейтенанта [Павла Михайловича] Повало-Швейковского, бывшего тогда ревизором на корабле «Орле». Он также не менее моего был удивлен таковою просьбою, но, наконец, решился быть нашим спутником. Я знал г-на Швейковского с некоторого времени, моральные его качества и твердость характера заслуживали у всех доверенность, и мы радовались такому неожиданному исполнению наших желаний.
На другой день поутру объявили свое желание г-ну Булда-кову, сделав с ним условие вояжировать не более трех лет и на таковых же уложениях, как бывшие назначены были офицеры. 22 сентября я отправился в С.-Петербург для своих надобностей, был у министра внутренних дел Осипа Петровича Козадавлева, объявив ему о своем намерении и просил о неоставлении брата; простясь со своим благодетелем, 26-го прибыл в Кронштадт.
1813 год
Сентябрь
27-го числа. Перебрался я с квартиры на корабль. Г-н лейтенант Лазарев уехал в С.-Петербург для своих надобностей. Корабль стоял на малом рейде против средних ворот, на глубине 4!/г сажен, грунт ил. Работа происходила — исправляли разные поделки по плотничьей и столярной части, тянули штаги и ванты и пр.
Октябрь
1-го. Время стояло довольно холодное и ветр от OSO. Отправил в деревню своих людей Пимена Степанова и Ивана Алексеева и некоторые вещи на вольном катере е Ильей Але-кеевичем Трофимовым.
3-го. Перебрался на корабль лейтенант Швейковский. Того же числа привезено на корабль для отвоза в Р.-А. селения пороху 50 пуд. Прибыл из С.-Петербурга лейтенант Лазарев, переменили некоторых из матросов по причине заразительных болезней и, наконец, 7 октября корабль «Суворов» был совершенно готов к походу.
8-го. В 10 часов приехал на корабль священник Михайлов, отслужил молебен в собрании команды, и в 12 часов, при тихом ветре и пасмурной с дождем погоде, снялись с якоря, простясь со своими приятелями, которые тогда приехали пожелать нам доброго вояжа и счастливого возвращения. В 1 час пополудни миновали рифобанку, отсалютовав российскому флагу. В 2 часа легли в дрейф против брандвахты, с которой приезжал лейтенант Бологовской для опросу. В 4 часа ветр переменился к осту и сделался густой туман. В 5 часов приткнулись к лоцманской вехе; убрав паруса, оттянулись к норду и стали на якоре.
9-го. На другой день поутру прояснилось и ветр умеренный от норд-оста (NO). Снялись с якоря и стали держать к вест-норд-осту. В 5 часов ветр переменился к норд-весту, так что мы принуждены были лавировать. К вечеру ветр начал крепчать, так что принудил нас взять рифы у марселей и закрепить грот. Ветр продолжал дуть в той же силе по 13-е число, тогда переменился к осту и мы стали держать курс вест-норд-вест (WNW). Ночью шел сильный снег. В 12 часов миновали на траверзе в расстоянии У4 мили Гогланд [северную оконечность].
14-го миновали Дагерортской маяк. Ветр во все время крепкий и пасмурная погода со снегом.
15-го пополуночи ветр переменился к вест-зюд-весту (WSW). При рассвете видели два купеческие брига, идущие по одному с нами курсу.
18-го, пополуночи, в 4 часа, увидели Эландской маяк и в то же время увидели множество купеческих кораблей по направлению курса в Карлскрону для соединения с конвоем, отправляющимся из Балтики в Немецкое море. Россия еще была в войне с Даниеюзд, то и мы сочли необходимостью пройти через Зунд под защитою конвоира, а потому направили курс в Карлскрону.
19-го, пополудни, в 2 часа, остановились на якорь наКарл-скронском рейде, на глубине 9 сажен, грунт — крепкий ил. Лейтенант Лазарев поехал на английский бриг, имевший сигнал конвоира, для истребования инструкции. Командующий сего брига объявил, что конвой находится в ведении шведского капитана, командующего фрегатом «Евридика».
20-го. Я и лейтенант Лазарев съехали на берег в Карлскрону для обозрения города и адмиралтейства. В последнее без позволения главного командира нам взойти не позволили. Мы решились идти к главному командиру, предъявя о себе, что мы офицеры императорского флота. Адмирал тотчас приказал нарядить ундер-офицера, которому приказано показать все адмиралтейство и доки. Мы поблагодарили адмирала и отправились со своим вожатым в адмиралтейство, где осмотрели чертежи и разные мастерские и доки, которые, по трудному их устройству и отличному усовершенствованию могут назваться первыми в Европе. Отсюда пошли в гавань, где стояли все шведские корабли, кроме трех, которые, как сказывал провожатый, находились в море. Из числа девяти кораблей, которые мы видели, не было более трех или четырех годных для плавания в море. Я никогда не видал кораблей так худо вооруженных. Некоторые из них были весьма отличной постройки, но таковых весьма мало. Я видел в числе этих кораблей взятый шведами в 1789 году корабль «Болеслав», который и по сие время хранится у шведов, и слышал, что в прошедшем году был послан в море; он был в полном вооружении, но казался нимало неспособным к морю. Сего же числа вытянули из гавани фрегат «Эвридика». Лейтенант Лазарев получил от капитана сего фрегата инструкцию конвоира, и мы отправились на свой корабль. Ветр был противный, а потому конвою нельзя было сняться.
22-го. Приезжали с двух бригов английские капитаны.
23-го. Ветр сделался норд-ост. Конвоир поднял сигнал сняться с якоря и весь конвой, состоящий из 200 судов разных наций, снялся с якоря и пошли к зюд-весту (SW). На выходе из Карлскрона ветры были большей частью переменчивы.
24-го. По полуночи в 8 часов прошли остров Борнгольм.
26-го. Ветр умеренный и пасмурная с дождем погода. Остановились на якорь в Кага-Буате на глубине 6!/г сажен.
27-го снялись с якоря и прошли малым проходом в Маль-мое, где находились два военных шведских корабля. По причине крепких SW ветров не могли продолжать своего плавания далее. Во время стояния нашего на якоре в Мальмо датские корсары всякую ночь делали нападение на конвой и взяли до 5 или 6 судов из конвоя. Мы были всегда в готовности для принятия неприятеля, но нападения не было.
Ноябрь
8-го числа при тихом зюдовом ветре снялись с якоря и весь конвой стал держать курс к норду (N). В 1 час пополудни миновали остров Гвиен, по северную сторону и когда конвой проходил на траверзе крепость Кронборг, то из оной пущено было несколько бомб, но без вреда конвою. Вечеру в 9 часов миновали остров Ангольдт. Ночь была весьма темна и шел сильный дождь, около полуночи ветр крепкий, взяли все рифы у марселей, по случаю великой мрачности легли в дрейф.
9-го. При рассвете густой туман и дождливая погода. При прояснивании погоды видели некоторые суда из конвоя. Около полудня прочистилось, конвоир показался в недалеком расстоянии от нас под ветром. Весь конвой стал держать в Вин-го-Зунд. В 1 час пополудни приехал на корабль шведский лоцман для проводу в Винго. В 3 часа остановились на якоре на глубине 10 сажен, грунт — ил. Здесь находилось несколько английских военных кораблей — фрегатов и бригов для принятия конвоя, состоящего около 600 купеческих разных наций судов, большею частию английских. Я с Лазаревым поехали на берег в город Готенбург (Гетеборг). Мы приехали в город довольно поздно, обошли несколько улиц, с трудом нашли трактир, где ночевали, без удобства, а как случилось, на стульях, ибо кроватей в доме не было. Таковая неустроенность столь значущего коммерческого города крайне удивляет всякого иноземца, посещающего по необходимости Готенбург.
11-го. Закупив некоторые потребности из провизии для похода, отправились на корабль. Ветр был еще противной и не позволял нам сняться.
12-го числа ветр сделался от норд-оста (NO), в девять часов пополуночи конвой начал сниматься, но г-н Молво — суперкарго нашего корабля был еще в городе, а потому мы не могли вступить под паруса ранее двух часов, когда весь конвой оставил уже Винго-Зунд. По возвращении Молво, в 21/2 часа снялись с якоря, миновали башню при входе в Винго, а в 4 часа пеленговали Мальштромские маяки на норд-ост (NO), башню при входе в Винго на зюд-ост (SO). Ветр начал крепчать, взяли по рифу у марселей. В 5 часов догнали конвой, который тогда находился у нас под ветром.
13-го в 9 часов пополуночи видны были берега Норвегии на норд-ост (NO). Конвой находился у нас назади, в рассеянности. Прибавили парусов и вскоре скрылись от конвоя.
19-го числа. Ветр крепкий, спустили брамстеньги и закрепили формарсель и крюсель. В продолжение последующих двух дней погода была самая несносная, по временам дождь и снег.
21-го числа пополуночи, ветр начал стихать и волнение уменьшилось, прибавили парусов, подняли брамстеньги, глубина по лоту оказалась от 22 до 26 сажень — мелкий песок с ракушкой. Мы тогда находились на Миддль-банке. Ветр сделался от оста (О), поставили все возможные паруса, направя свое плавание к Британскому каналу.
23-го числа, в 9 часов пополуночи, миновали множество голландских рыбацких лодок. В 10 часов встретились с английским фрегатом «Юникорном»*, с которого для опросу приезжал лейтенант Reed [Рид], служивший прежде со мною на фрегате «L'Egyptienne». Такое неожиданное свидание не мало удивило и обрадовало нас. Вспомнив кое-что из прежней службы, мы расстались, но г-н Рид уверил меня, что скоро возвратится в Портсмут, где я надеялся вторично с ним видеться.
25-го числа, в 8 часов пополуночи, прошли на траверсе плавучий маяк Галотер, того же числа в полдень пеленговали Норд-Форлан на зюд 75° вест, в расстоянии 10 милей. В два часа приехал лоцман для проводу через Дауне. Здесь услышали, что граф Воронцов с отрядом вступил в Голландию и голландцы признали принца Оранского своим штатгальтером и свергнули иго французов.
26-го числа в 10 часов пополуночи прошли конвой, идущий к весту; в полночь видели люгер под малыми парусами, держащий курс прямо к нашему кораблю. Он казался подозрительным. Считая его за французского катера, немедленно приготовились к сражению. Но нападения не случилось.
27-го, пришли на Спит-гейдский рейд и остановились поблизости брандвахтенного корабля «Принц Георг», имеющего флаг адмирала Бинертона. На рейде находилась эскадра, состоящая из трех русских линейных кораблей: «Смелого», «Трех Ерархов» и «Чесьмы», под командой вице-адмирала Кроуна. Я с Лазаревым ездил на корабль «Смелый», где провели вечер в кругу славных своих товарищей по службе.
28-го. Сего числа лейтенант Лазарев и поверенный груза г-н Молво отправились в Лондон для уведомления г-на Гарма-на (нашего агента) о прибытии корабля «Суворов» в Портсмут, а как корабль требовал некоторой починки и перегрузки, то лейтенант Лазарев предоставил мне при первом удобном времени ввести корабль в гавань.
29-го, в 10 часов, приехал на корабль лоцман Кинг (Jos King) для проводу корабля в гавань. В 10 часов снялись с якоря и вступили под паруса. В 12 часов остановились на якорь в гавани. Спустили брам-стеньги, убрали утлегар блиндажей в корабль. В б часов, при перемене течения подтянулись к транспортам, лежащим против Госпортского берега, отшвартовываясь, положили один якорь с носа, другой с кормы и легли рядом с транспортом № 651, имея каждого каната по 30 сажен.
Источник: Унковский С.Я. Записки моряка. 1803-1819гг. Москва, 2004, стр. 63-71
Источник: http://elcocheingles.com/Memories/Texts/Unkovsky/Unkovsky_4.htm | 
