Глава шестнадцатая. Плавание от Азорских островов до Англии.
Пребывание в Портсмуте и отбытие из оного. Переход до Копенгагена и
оттуда до Кронштадта.
По отбытии нашем от Азорских островов три дня беспрестанно дул
совершенно противный нам северовосточный умеренный ветер. С полуночи на
30-е число перешел он в юго-западную четверть и стал дуть поровнее.
Это был первый настоящий благополучный ветер, которого мы, после
самого приближения к экватору, не имели. При сухой, впрочем облачной
погоде он продолжал дуть умеренно до 1 июля, а тогда перешел в
северо-восточную четверть, следовательно, сделался опять нам противный. С
рассветом он усилился, и погода настала пасмурная.
После сего до 6 июля беспрестанно дул ветер с северо-восточной
стороны, и довольно крепко. Погода стояла облачная и холодная, а в
последние три дня сделалась она пасмурною, и мрачность нередко походила
на туман.
6-го числа ветер вечером перешел в северо-западную четверть и
стал свежеть; тогда могли мы итти настоящим своим курсом очень скоро. На
другой день северо-западный ветер, при пасмурной, сырой погоде, дул
очень свежо, и мы шли по 6 и 9 миль в час, почти до полудень, потом
ветер отошел к северу и дул очень крепко с порывами.
Северный свежий ветер, с облачною и пасмурною погодою дул до 3 часов пополудни 9-го числа.
После сего ветры были переменные тихие и большею частию противные
нам и по временам с такою пасмурностию, что мыса Лизарда мы видеть не
могли, а 16 июля вечером показался Эдистонский маяк{304},
в расстоянии от нас миль 12 или 15. Невзирая на такое большое
расстояние, приезжали к нам на гребных судах плимутские лоцманы
предлагать свои услуги. Между ними были и контрабандисты, которые
спрашивали у нас, нет ли продажных вещей, а особливо джину: они почли
нас за голландцев. Тишина, а после совершенно противный ветер от востока
не позволили нам итти в Канал.
Вечером, уже при захождении солнца, сделался северный ветер, с
которым пошли мы прямым своим путем; но в ночь на 18-е число опять
перешел он к востоку и дул весьма тихо двое суток, так что мы не прежде
могли притти в Портсмут, как 20 июля.
На другой день был я у главнокомандующего здесь адмирала; а
вечером, с двумя офицерами, поехал в Лондон по казенным надобностям,
поруча шлюп старшему офицеру, которому приказал сделать на нем некоторые
поправки, состоявшие большею частию в починке парусов и окраске
наружных частей шлюпа. Все сие можно было скоро окончить и я надеялся
чрез неделю уйти; но в Лондоне встретились препятствия: инструменты и
вещи, приготовленные в Англии для разных департаментов правительства,
которые я должен был отвезти в Россию, не были привезены в Портсмут, и я
должен был их дожидаться в Лондоне.
Во время пребывания моего в Лондоне пришли в Портсмут наши военные суда {*122}, назначенные для открытий в полярных морях к северу и югу.
Окончив дела в Лондоне и Портсмуте, простились мы с нашими
приятелями и 15 августа вечером отправились в путь при благополучном
ветре с западной стороны, который дул тихо и часто вовсе затихал во весь
следующий день, а к вечеру был даже нам противный. Погода стояла ясная.
На рассвете же 17-го числа ветер сделался от юго-запада. С
помощью сего ветра к вечеру мы совсем вышли из Доверского канала и
направили путь к ютландскому берегу, который, не встретив ничего
примечательного, увидели 19-го числа, и, подойдя к оному на расстояние
миль 6 или 7, пошли вдоль него к [431] мысу Скагену, к которому подошли в следующее утро.
У Скагена нашли мы около 50 купеческих судов разных народов,
лавировавших к Зунду; это показывало, что в Категате несколько дней уже
был южный ветер, ибо суда, шедшие Северным морем с попутным ветром,
здесь встречали его противным, о чем на следующий день узнали мы
достоверно от норвежских лоцманов, приехавших к нам. В сие время до 120
судов, шедших с нами, были у нас в виду.
21-го числа в 8 часов вечера прошли мы Нидингские маяки{305}.
При сем случае должно заметить, что шведское правительство, кажется,
весьма дурно поступило, приняв за правило зажигать маяки не прежде 8
часов вечера, вместо того чтоб надлежало им гореть с самого захождения
солнца. От сей бездельной экономии корабли чувствуют большое неудобство и
нередко претерпевают гибель. В сей раз мы и сами много потеряли оттого,
что заблаговременно не видали маяков; ибо, полагая их далее, правили к
ним ближе и чрез то, при боковом, почти противном ветре, пришли в такое
положение, что приближались к норвежскому берегу более, нежели
безопасность позволяла.
Легкий ветерок при ясном небе во весь день 23-ю так тихо дул, что
мы к Кронборгской крепости подошли уже после полуночи 24-го числа, где и
стали на якорь.
По рассвете снялись и начали лавировать с помощию попутного течения.
Сначала успех наш был невелик. Но после, когда ветер сделался
свежее, мы много выиграли и к вечеру, невзирая на совершенно противный
ветер, подошли к Копенгагену на 8 миль, где, по совету лоцмана, стали на
якорь.
Непредвидимый случай, повстречавшийся с нами при входе в Зунд,
заставил нас пробыть на копенгагенском рейде пять дней. Когда мы
поровнялись с Кронборгским замком, то салютовали датскому флагу 7
выстрелами, но получив ответ 5 выстрелами, я уже не салютовал более ни
брандвахтенному военному судну, ни копенгагенским крепостям, а отнесся о
сем к нашему посланнику и получил в ответ, что причиною сему упущение
датчан и что я при отбытии получу два выстрела лишние. На другой день, в
9-м часу отдав паруса, я сделал крепости салют 7 выстрелами, но в ответ
вместо девяти получил только равное число. Сие заставило меня лично
объясниться с посланником, и он приписал упущение датчан недостатку
времени для нужного сообщения по сему предмету от первого министра
начальнику города и что при отбытии моем, если я стану салютовать, то
непременно получу в ответ два выстрела лишних.
Августа 28-го стояла пасмурная погода с переменными легкими
ветерками, а потому и невозможно было покуситься на проход сквозь пролив
Драго.
Итак мы опять должны были простоять сии сутки, равно как и следующие, на месте.
Августа 31-го судьба сжалилась над нами: после полудня повеял
попутный ветер с северо-западной стороны, и мы в 4-м часу, со множеством
купеческих судов, пустились в путь. На салют наш датчане отвечали двумя
выстрелами более и тем поправили свою ошибку {*123}.
На рассвете 4 сентября прошли мыс Дагерорд; стоящий же на нем маяк
видели еще ночью весьма хорошо, будучи от него в 25 милях, несмотря на
пасмурную и весьма облачную погоду. Войдя в Финский залив, вступили в
пределы нашего отечества. Ветер благоприятствовал нам скоро плыть по
заливу: в 5-м часу пополудни прошли мы Ревель близ северной стороны
Ревельской губы; а на другой день в 12-м часу утра усмотрели подле мыса
Стирсуддена{306}
небольшое судно без мачт, которое ветром и волнением скоро несло к
берегу, где бы его неминуемо разбило. Желая избавить его от гибели, мы
подошли к нему и взяли на буксир; оно сего же утра от крепкого ветра
потеряло мачты. Имея такое судно на буксире, мы не прежде могли притти
на кронштадтский рейд, как в 6-м часу пополудни, [432] совершив наше путешествие вокруг света в 2 года и 10 дней.
В продолжение всего путешествия потеряли мы из 130 человек только
троих, и то двое из них сделались жертвою собственной своей
безрассудности (как о том в путешествии упомянуто); случайно же мы не
лишились ни одного человека, и также не было ни одного, который бы
сделался неспособным к службе; равным образом не потеряли ни одного
каната, ни якоря, ни мачты, ни стеньги и никогда не изорвало у нас
никакого значащего паруса.
Источник: Головнин В. М. Сочинения. — М-Л.: Издательство Главсевморпути, 1949.
Источник: http://militera.lib.ru/explo/golovnin_vm3/16.html |