Между цепью островов образующих гавань, находятся три пролива способные для прохода судов; остальные, так сказать, завалены подводными камнями, и нет возможности подойти по ним. Лоцман, высланный навстречу к нам, повел шлюп Маячным проливом, и мы к вечеру бросили якорь у острова того же имени, названном так по устроенному на нем маяку. «Открытие», пришедшее прежде нас, стояло около крепости, куда и мы на другой день перешли и стали около одного компанейского пустого блокшипа, на который должны были выгрузиться, ибо части помянутого бота находились на самом низу интрюма.

Хотя гавань совершенно закрыта от морской зыби и имеет отличный якорный грунт, но в осеннее время она весьма беспокойна. Несмотря на то, что она окруженная высочайшими горами, покрытыми, отчасти, густым сосновым лесом, ветер волнует ее; дуя с юго-запада, он отражается от гор, делается северным и северо-восточным, прорывается с удвоенною силою иногда сквозь многие ущелины вдруг, и заставляет стоящее на якоре судно бросаться из стороны в сторону. При таких обстоятельствахневозможно было без опасности совершенно выгрузиться, оставаясь оснащенными, и мы в тот же день начали разгружаться, а потом и выгружаться. Эти работы шли чрезвычайно медленно от беспрерывных дождей, так, что части бота успели достать не ранее как в первых числах октября. Эти части все вырезаны были из дуба и многие из них, лежа в трюме под водяными бочками без прикосновения воздуха, сгнили или подрябли; их должно было заменить новыми, но, за недостатком здесь дуба, решились заменить из сосновыми. Поэтому отрядили одного офицера с двадцатью матросами для вырубки в восточной бухте, где леса простираются до самого берега, годных деревьев, что, между таким множеством прекраснейших сосен, весьма легко было исполнить, и в два дня успели приготовить не только нужные деревья для бота, но в запас, вместо сломанных, две брам-стеньги и около тридцати сажен дров. Хотя с колошами (так называют себя природные жители острова Ситхи) компания имела мир, однако коварство их заставляло брать всевозможные предосторожности. Поэтому все люди были вооружены ружьями, мушкетонами и пиками. На месте работ расставили в лесу часовых и, по возможности, спешили работою; срубив деревья, их только очищали ль вершин и сучьев, спускали на воду, сплачивали в гонки и потом буксировали под крепость, где уже начинали их отделывать сообразно назначению.

Так как построй ка бота требовала неусыпного надзора со стороны опытного офицера, то предписано было старшему лейтенанту шлюпа «Благонамеренный Игнатьеву, перебраться на берег и старатьсяокончить работы к концу марта 1821 года; к нему откомандировали одного ученого тимермана унтер-офицерского звания, одного урядника, четырех плотников, одного кузнеца и одного конопатчика.

16-го числа, по установленииэлингов, заложили бот и отслужили молебен.

После этого начали снова нагружаться. Вместо убывшего груза, который состоял из частей бота, нужно было положить булыжник; для этого отрядили баркасы, и наши все и один портовой, к тому ж берегу, где вырубали леса, единственному месту, на котором его можно было, и то с трудом, найти; мы едва могли набрать его до 3000 пудов. Все эти работы задержали нас до 25 числа, и этот день сделался праздником для всех нас, потому, что мы снялись с якоря и оставили посещенный нами край с самым несносным климатом; мы отправились в Калифорнию или лучше в Новый Альбион, где нас ожидало изобилие во всем и отдых от понесенных трудов в продолжение восьми месяцев.

Во время нашей стоянки на Ситхе, прибыли туда: для исправления, американский бриг под командою капитана Мика; из Охотска – компанейская шхуна «Баранов» под командою лейтенанта де-Леврона; и из Европы - большое трехмачтовое судно «Бородино», под командою капитана Панафидина. Это судно, принадлежавшее Американской Компании, пришло с разными европейскими и китайскими товарами для колонии, и должно было взять из Ситхи груз мехов. На пути своем оно заходило в Манилу, где во время пребывания его открылась холера. Капитан Панафидин, потеряв несколько человек и даже самого медика своего, нанял там другого и поспешил оставить порт, в надежде. Что переменный воздух прекратит болезнь; но она еще более усилилась, и до прибытия в Ситху он лишился более 30 человек; здесь он имел еще пятерых больных матросов, из которых четверо выздоровели, а один умер, чем болезнь и прекратилась. Но, по прибытии своем в Кронштадт, мы узнали, что после отплытия его из Ситхи, холера возобновилась. Благодаря Бога, зараза не распространилась ни на берегу, ни между нашими командами.

За несколько дней до нашего прихода в Ново-Архангельск, прибыл туда новый главноуправляющий американскими колониями, флота капитан 2-го ранга Муравьев, в сопровождении мичмана Храмченки, в качестве капитана над портом, секретаря Грибанова и лекаря Волкова; итак, там собралось довольно большое общество офицеров, старавшихся вознаградить взаимною беседою  - скуку от вечной непогоды и удаления от всякого образованного общества.Мы все, кроме занятых службою, всегда были вместе, или на судах, или у начальника, занимавшего дом самый обширный во всей крепости. Для разнообразия мы разыгрывали маленькие пьесы, давали маскарады, балы и предпринимали поездки к окрестным берегам гавани и к горячим ключам. Таким образом время прошло еще довольно приятно: но при всем этом мы, как уже сказано, были чрезвычайно рады, когда оставили Ситху.

Во время шестинедельного пребывания нашего, мы не имели ни одного совершенно ясного дня; напротив, шел почти беспрерывный мелкий дождь. По словам старожилов, такая погода стоит почти весь год, кроме двух зимних месяцев; но и тут она, при западных ветрах, делается также сырою. Морозы более восьми градусов редки, так что гавань почти никогда не замерзает, и навигация продолжается круглый год.

Крепость Ново-Архангельск заложена а 1804 году, расположена по берегу, у подошвы высоких гор, оплясывающих весь залив, и находится прямо против среднего прохода в гавань. Она состоит из двух отделений, верхнего и нижнего. Верхняя крепость лежит на огромнейшем плоском камне, вышиной до 60 и более футов, называемом в тех странах Кекуром. Она обнесена сплошным забором из толстых брусьев, вышиной в 9 футов: кое-где в нем прорублены ружейные амбразуры; она защищается двумя шестиугольными башнями, в которых в два яруса поставлены пушки; на одной из этих башен поднят флаг Американской компании. В верхней части находится дом начальника колоний в два этажа и главные магазины. Нижняя часть крепости обнимает верхнюю с трех сторон и состоит из такого же брусчатого забора, защищаемого несколькими башнями; заключает в своих стенах казармы, верфь, разные мастерские и лазарет, помещенный в возвышенном блокшипе, на берегу. За крепостью, вдоль берега, идет предместье, состоящее из церкви, ветряной мельницы и двенадцати жилых домов, занимаемых чиновниками компании. В этом предместье отвели квартиру и нашему лейтенанту Игнатьеву. Все эти строения деревянные и большей частью были тогда в ветхом положении; напротив того, верфь и мастерские были в лучшем состоянии; и если бы доставка железа, меди и такелажа не была сопряжена с такими затруднениями и издержками, здесь можно быстроить самые большие корабли, и адмиралтейство устроено более для починки уже существующих.

В Ново-Архангельске было тогда около трехсот жителей, большая часть которых состояла из перевезенных туда алеутов Лисьих островов и острова Кадьяка; остальные были русские промышленники, употребляемые при работах на верфи и исправлявшие должность матросов на судах компании; алеуты же ловили рыбу и ходили на своих байдарах по проливам архипелага для добывания бобров. Тойоны их каждое воскресенье приезжали к нам на шлюп, поздравить капитана с праздником и получить по чарке рома и по несколько листов табака.

Тогдашнее положение колонии, в отношении запасов продовольствия, было весьма хорошо. Хлебные амбары были полны; но при всем этом, из магазинов отпускали только по одному пуду пшеничной муки на человека и Правление отправило на большом судне, управляющего конторой, г-на Хлебникова, в Калифорнию для закупки новых припасов. Такая предосторожность необходима в колониях, нероизводящих собственного хлеба; потому, что если калифорнийским монахам вздумается не продавать пшеницы, и если с отправленным судном случится несчастие, то жители должны будут кормиться одною юколою и рыблю, весьма недостаточною для такого множества жителей. И в этот раз такая мера оказалась полезною. Г. Хлебников, которого ожидали назад в половинесентября, не возвращался и прибыл только в конце января следующего года. Он претерпел кораблекрушение около Бодяги – места, где находилась наша калифорнийская колония, под названием «Селение Росс». Все люди были спасены; но корабль, груз и время пропали. С величайшею поспешностью принялся он за постройку нового корабля, и в короткое время, с августа по декабрь, успел в этом, нагрузил судно в порте св. Франциска пшеницею и солониною и, как сказано, в январе прибыл в Ситху. Для отклонения голода в таких случаях можно бы заняться скотоводством; но этому препятствует, с одной стороны, недостаток пастбищ и сенокосов, а с другой – Колоши, внезапно разрывающие заключенный мир и не щадящие тогда даже самых людей, не только принадлежащий поселенцам скот.

Этот народ, нравом самый зверский и коварный, ведет кочующую жизнь, прходя весною и на лето, для ловли сельдей и другой рыбы, к морским берегам. А на зиму удаляясь во внутрь земли. Когда мы прибыли в Ситху, оставалось только два племени около крепости. Предводители их или тойоны, по имени Катлиан и СагинакЮ часто нас посещали: они приезжали, каждый в особой, из огромного дерева выдолбленной, лодке, которая поднимала по десяти и более человек. Взойдя на палубу, они тотчас начали плясать и петь, потом садились в кружок и ожидали, чтоб им поднесли по чарке рома и несколько листьев табака. Наевшись и напившись, они отправлялись обратно на берег – каждый старшина в свое селение, один по одну, а другой по другую сторону крепости. Селение Катлиана, которое мы иногда посещали, лежало на морском берегу, в  нескольких стах саженей от лазаретного блокшипа, и состояло из пяти юрт; они построены из воткнутых в землю жердей, связаны в вышину мужского роста, поперечниками, на которые опять наложены три или четыре таких же жерди, служащих для поддержания еловой коры, которою обшиты стены и крыша. Фигурою эти юрты четырехугольные, величиною до двух квадратных сажен; сторона, обращенная к морю, у всех совершенно открыта.

Колоши – большею частью роста выше среднего, широкоплечи и весьма хорошо сложены. Черты их лиц более красивы, чем дурны, но имеют какое-то зверское выражение, делающее их весьма неприятными. Начальники, которых мы видели, одевались в мужские рубахи из холста или пестряди, и на плечах носили, в виде мантии, звериные шкуры или одеяла собственного изделия из шерсти аргали и дикого барана, с желтыми и черными вышивками по краям; затем, все тело их было голое. Волосы у них черные, длинные и жесткие, как конские. Во время войны или на игрищах они надевают на голову шапки, весьма искусно из дерева вырезанные, представляющие головы разных зверей и птиц, как-то: медведей, лисиц и орлов. При плясках они не надевают этих шапок, а посыпают волосы орлиным пухом. Лица у женщин не так противны, и некоторые можно было бы даже назвать приятными, если б они их не обезображивали отвратительнейшим украшением: они вставляют в нижнюю губу дощечку, длиною в полтора и шириною в один дюйм. Чем эта дощечка, называемая «калугою». Больше, тем украшение это лучше. Рот от этого всегда открыт, и они не могут удержать текущую слюну; это так отвратительно, что невозможно смотреть на них равнодушно. Сверх того они красят лоб, нос и подбородок красною и чёрною красками; одежда у жен старшин точно та же, что у самих старшин, а простой народ обоего пола носит одни вышеописанные одеяла; невольники же их только повязку кругом тела, покрывающую нижнюю часть живота до колен. Эти невольники или «калги» покупаются у соседних островитян или делаются невольниками, как военнопленные. Существование их самое жалкое в мире: их содержат весьма худо, обходятся с ними не как с людьми, а как со скотом и, наконец, их приносят, в случае войны или перемены жилища в жертву богам. Вся вера колошов состоит в жертвоприношениях какому-то злому духу, которому даже нет имени. Обряд жертвоприношения совершается без всяких приготовлений или церемоний; когда предстоит один из вышеупомянутых случаев, выбирается жертва, обыкновенно из «калгов» старшины, остающаяся до минуты совершения жертвоприношения в неведении относительно своей участи; тогда на него нападают тайком, сбивают с ног дубиною и потом поражают широким кинжалом о двух лезвиях, рукоять которого находится в середине. Тело оставляют на том же месте, где его лишили жизни, на съедение птиц и зверей.

Летом они питаются рыбою, а зимой заготовленною юколою и мясом медведей, аргали и оленей, водящихся в лесах.

Пляски колошов состоят из кривляния тела и топанья ногами, сопровождаемых без аккордным, диким криком, называемым ими пением.

В проливах архипелага водятся морские бобры, уже довольно редко попадающиеся, сивучи и тюлени; воды обильны рыбою: весною до июня здесь бывает ход сельдей, а далее – красной рыбы. Палтус ловится почти круглый год. В лесах живут: маленький черный медведь, лисицы, волки и куницы, меха которых компания выменивает у колошов; в горах водятся дикий бараны; огромные орлы гнездятся на высотах, а летом в долинах порхают колибри. Колоши ловят всех зверей силками или бьют их из ружей, которые получают с американских судов, приходящих в проливы для мены; наша компания, для собственной безопасности, не продает им пороха, ни свинца, и выпросила у правительства дозволение учредить военных крейсеров, как для прекращения этой мены, так и для защиты монополии компании, которая одна имеет право торговать с туземцами.

Вот состояние в котором находилась колония американской компании в конце 1620 года; но они с тех пор чрезвычайно улучшились от неусыпного старания барона Врангеля, бывшего начальником здесь после г. Муравьева.

25-го октября мы снялись с якоря и пошли Маячным проливом  в море. «Открытие»,  стоявшее прямо против среднего пролива, хотело им пройти, но ветер зашел, и оно должно было покинуть это намерение и обратиться к тому же пути, по которому шли и мы. От этого, вышед в море, мы легли в е ожидании его в е дрейф; к вечеру, и оно вступило в Океан, а мы наполнили паруса, напротив курс к S.

На рассвете 26-го числа увидели мы «Открытие» на горизонте к NW . У нас стояли все возможные, но силе ветра, паруса; но зная, что «Открытие » ходило гораздо лучше нашего шлюпа, мы не убавляли ни одной нитки. К полуночи ветер, зашел к S W покрепчал; мы убрали, брамсели, зарифили марсели и легли  вгалфвиндна SO. Тогда только «Открытие» догнало нас, и к утр у скрылось из вида. Описывать дальнейшее плавание, было бы лишним трудом, потому что оно не представляло ничего замечательного. Во все время мы имели крепкие ветры от NW и W, с помощью которых уже 10 числа прошли мы камни, лежащие против входа в порт Св.Франциска и называемые «фаралонесами». Тут мы заштилели и только на другой день, с помощью прилива, могли войти в губу и стать па якорь. «Открытия» еще не было; поэтому капитан послал лейтенанта Лазарева на берег, чтобы условиться насчете салюта с комендантом., кавалерийским капитаном, доном Луи Аргуэльо. Он воротился перед захождением солнца; и тогда же мы отсалютовали девятью выстрелами, получив столько же в ответ.

Плавание наше отСитхи до Калифорнии  было, по времени года и принимая в рассуждение то, что- мы ехали по самому бурному океану — необыкновенно счастливо.

В 15 дней прошли мы по прямому расстоянию.более 3 000 верст и, как-бы волшебством, перенеслись из глубокой осени в прекраснейшее лето. Никогда, ни прежде ни после, мы столь живо не ощущали действия такой быстрой перемены. В Ситхе и на пути имели мы холодную сырую погоду—и вдруг очутились под итальянским небом, в земле, одаренной щедрою природою всеми прелестями полуденных стран, и без утомительных жаров.

Наружные берега Калифорнии, около порта Св. Франциска, представляют, вид бесплодных песчаных голых утесов, за которыми вдали виднеются цепи высоких гор. Вход в  губу ясно обозначается двумя высокими мысами, между которыми показывается вдали берег покрытый прекраснейшею зеленью, ограничивающий огромный залив. На южном мысу построен редут, вооруженный восемнадцатью пушками разного калибра, из которых только пять были годны к употреблению, да и те лежали в амбразурах на бревнах, а не на станках; тут подымался еще тогда испанский флаг. Пройдя этот редут, мы вошли в пространный, почти круглый бассейн, окраенный зелеными холмами, покрытыми дубовыми и лавровыми рощами, зеленые листья которых нисколько не поблекли, несмотря на то, что это было в половине ноября. В расстоянии двух или трех верст от южного берега, представляется глазам, на плоской возвышенности, единственное строение на этой стороне, называемое испанцами «Президио Св.Франциска»; это—жилище коменданта, двух офицеров и десятков четырех солдат. На северном берегу видны разбросанные строения миссионерства Св.Рафаэля. Лежащий посреди бухты небольшой высокий конусообразный остров - Сан-Анжело скрывал от наших глаз—пролив в другой бассейн, о котором будет говорено ниже.