В. С. ЗАВОЙКО. ВПЕЧАТЛЕНИЯ МОРЯКА  ВО ВРЕМЯ ДВУХ ПУТЕШЕСТВИЙ КРУГОМ СВЕТА.

Письмо II

Прибытие в Копенгаген. Старые знакомцы. Переход через Зунд и Немецкое море. Портсмут. Несколько слов об Англии.

     В десять часов утра 5-го августа мы снялись с якоря при весьма тихом ветре, и, поставив с обеих сторон все лиселя, пошли в путь. Кронштадт медленно скрывался на горизонте. В нём не оставалось у меня ничего интереснаго; но мне было грустно. Ветер нам благоприятствовал, засвежел, и стали мелькать берега. Странное находит чувство, когда знаешь, что разстаёшся надолго с родиной. 11-го августа мы прошли границу отечества и простились с ним на два года. Ветер не оставлял нас до самаго Копенгагена. 15-го августа в двенадцать часов мы бросили якорь и застали наш русский фрегат «Палладу», на котором я прежде служил; мы не успели ещё стать, как офицеры с фрегата приехали ко мне. Я был очень этим обрадован. Они все были здоровы и веселы по-прежнему; стали припоминать мне прежнюю службу, разныя старыя и новыя приключения, развеселили меня и увезли с собою на фрегат. Как ни приятно видеть любовь сослуживцев, зато вдвое тяжелее с ними разставаться: служба звала меня на «Америку». Я дал согласие и взял обещание быть на другой день вместе с ними, и в продолжение всей якорной стоянки мы разлучались только по службе. В Копенгагене я был прежде, в 1827 году, ребенком, следовательно, всё равно, что не был. А как фрегат стоял тут уже две недели, то офицеры успели ознакомиться с городом и показывали нам столицу Дании. Мы обошли все примечательныя места. После сытнаго обеда взяли верховых лошадей и отправились за город, в замок и сад, называемые Фридрихсберг, где было общественное гуляние. Вечером заходили в театр, но нам не понравилась игра актеров, и мы, не дождавшись конца, возвратились на свои суда. Капитан объявил, что 22-го намерен сняться с якоря. 20-го командир «Паллады» делал обед, на который были приглашены наш капитан, я и князь Г., наш консул в Копенгагене, два датских капитана, все офицеры фрегата и ещё несколько гостей с берега. После обеда мы простились с командиром «Паллады». Мы с князем и некоторые из фрегатских офицеров отправились на берег, где провели время в последний раз довольно весело. На другой день офицеры с фрегата приехали ко мне прощаться. Мы позавтракали, пили шампанское, смеялись, шутили, но после веселья нам пришлось плакать. Мы разставались будто навеки. Когда они сели на свой катер и отвалили от борта, поднялись крики: «Ура, ура! Прощай! Прощайте! Счастливого возвращения!» крики:

   22-го в шесть часов утра мы снялись с якоря и пошли Зундом, но в скором времени свежий, противный ветер принудил нас стать на Гельсингском рейде на якоре; мы простояли тут до 24-го августа. Того же месяца 20-го числа вышли в Немецкое море, и отсюда нам до самаго Портсмута всё дули противные ветры. Наконец 5-го сентября в полдень стали мы на Портсмутском рейде у острова Вайта. Ещё не бросили якоря, как пристал к борту наш консул. Потом начали являться с предложением услуг разные поверенные с аттестатами от бывших здесь прежде офицеров. Когда мы поуправились, и я сошёл вниз, в кают-компанию, моим глазам представилось неожиданное и невозможное нигде в других портах, кроме английских. Стол был уже накрыт, и чего только на нём не было! В продолжение получаса, когда все наши повара и вестовые были заняты работой наверху, внизу оставался только один маленький мальчик. Всё это уладили эти поверенные. Отличный сыр, устрицы, густыя сливки, портер, бифстекс, разные плоды и Бог знает, чего ещё они не наставили. Удовлетворив желудок, я сел на диван со стаканом портеру и сигарой и молча смотрел, как гордые английские продавцы изгибались, предлагая услуги; но тут в них есть что-то особенное, чего не видишь в другом народе. Они говорят как-то самоуверенно и как будто делают вам этим одолжение. Мне наскучило читать или пересматривать их аттестаты, и я вышел наверх.

   Чудесная картина! Несколько тендеров, выйдя из гавани от города, держали прямо к нам, и, когда приблизились, начали кружиться около нашей «Америки». На них находились целыя семейства. Это были яхты богатых людей, у которых здесь в моде кататься в хорошую погоду по рейду на морских судах. Дамы сидели на диванах, а маленькия дети лазили по вантам. Покружив около нас, суда стали ложиться с правой стороны нашего транспорта в дрейф. Пассажиры начали съезжаться к нам на хорошенькой вери, которая была на бакштове у одного из тендеров, и плыли до транспорта не на веслах, а под парусами. Я думаю, у нас иной мичман в первый год по выходе из корпуса не будет так смело сидеть на лодке, как здешния дамы. Когда оне пристали к борту, у нас ещё не было параднаго трапа; но это их не задержало: оне ловко и проворно всходили на шкафут, как будто по широким и отлогим ступеням мраморной лестницы. Что за красавицы! Как ловки! Каждая из них пребойко подходит к вам первая, несмотря на то, если вы стоите и в стороне, говорит, разспрашивает, как знакомаго. Какое же сравнение наши! Для наших дам и по парадному трапу взойти трудно; их почти всегда вносят наверх на руках. А за тем того и смотри, испуг, дурнота! Ищи спирту, и того, и другаго, и, Бог знает, чего! Поневоле станет скучно. Немудрено, что смелость и ловкость англичанок меня восхитили, и я очень был рад этим посетительницам, немотря на то, что никогда не имел ни времени, ни случая быть в обществе женщин, и, признаться, всегда чувствовал себя не в своей тарелке, очутясь в их круге. Теперь, напротив, я не становился на мель, как с нашими, и мне было досадно, что милые гостьи скоро уехали. Я позавидовал англичанам. Мне кажется, таких неповоротливых джентльменов, как я, нет даже и в Англии; но эти дамы хоть из кого сделают любезника.

    После объезда этих мисс и леди, у нас перебывало до пяти часов множество других посетителей. Я целый день не сходил с палубы, пока не позвали, наконец, обедать. После дамских смотров наш капитан с одним лейтенантом и доктором отправились на берег, а я и князь Г. остались на транспорте. Вспоминая прошедшее и гадая о будущем, мы провели с ним время очень приятно.

    На другой день была бездна посетителей. Одного из них мы угостили по какому-то особенному предубеждению в его пользу, и он пригласил нас к себе на берег, предлагая свою готовность показать нам город, чему мы очень были рады. Пришла наша очередь ехать на берег; мы отправились в десять часов утра на нанятой нами верейке, и через час были на пристани. В Англии и везде за границей мы съезжали на берег в партикулярном платье, чтобы не обращать на себя внимания зевак и мальчишек. Потом мы пошли по городу, накупили в магазинах разных вещей и вещиц, позавтракали в гостинице и, наконец, явились в условный час к своему знакомому. У него уже готов был кабриолет, и мы отправились за город. При выезде из города встретили полк, идущий с учения. Солдаты одеты весьма чисто, с длинно-выпущенными из-за галстуков брыжами. Народ молод, красив, но не выправлен, как у нас. Маршировка, как заметил Г., слишком вольная.

    Наш знакомец привёз нас прежде всего в крепость, которая стоит на взморье. Мы взошли на неё, и нам открылся во всём величии Портсмут, с прекрасными своими окрестностями. Тут любуешься на обе стороны: и на берег, и на море. Так как эта точка самая выгодная для обозрения картины Портсмута, наш знакомец нарочно привёз нас сперва сюда, и он не ошибся: тут рождается нетерпеливое желание увидеть всё, что лежит кругом, побывать и там, и там, и везде. Мы, любуясь видами, безпристанно обращались то на ту, то на другую сторону. Погода была ясная. Вдали чернелся противный берег острова Вайта; канал был покрыт судами, идущими в разныя стороны на всех парусах. Весь рейд до Вайта кипел ботиками и пароходами. Суда, стоявшия на рейде, щеголяли одно перед другими своим вооружением, точно толпа франтов на паркете. Всё на них было вычищено, вытянуто и перетянуто до невозможности! Кажется, если б села на такелаже муха, и ту тотчас согнал бы неусыпный вахтенный лейтенант. Я был в восхищении.

     Наш путеводитель объяснял нам эту карту — ландшафт, которая разостлана была вокруг нас, и предлагал нам ехать, в какую сторону будет угодно. Мы хотели быть везде. Он предложил нам сначала пуститься по дачам к дороге, ведущей в Лондон. Мы согласились. Что за дорога! Как гладка! Как тщательно обделана низким валом, поросшим травою! Но за эту дорогу почти чрез каждыя полторы версты берут с проезжих на заставах по нескольку пенсов. Мы осматривали и дачи одну за другою. Везде чистота, удобство, вкус. Ни один кусочек земли не пропадает даром. Деревья разсажены в приятной симметрии. Я вспомнил моё детство, наши поместья, наших помещиков, и мне ужасно захотелось, чтоб они хоть по щучьему велению перенеслись сюда на минуту и посмотрели на картину английскаго сельскаго хозяйства.

     Когда мы доехали до Лондонской дороги, вместо тишины дач, нас поразил шум величайшей деятельности. Кареты, дилижансы, экипажи всякаго рода неслись, будто из Петербурга в Петергоф на гулянье 1-го июля. Безпрестанно встречались пешеходы. Казалось, все спешили к чему-то, не терпящему отлагательства. Это жизнь, это ея быстрота! Мы проехали этою дорогою жизни вёрст семь и возвратились в город уже в семь часов вечера. Город точно горел: так хорошо было освещение. В заключение обозрения Портсмута путеводитель хотел угостить нас по-английски, но из уважения к нашей просьбе отпустил нас, принудив, однако ж, выпить по рюмке вина. Побродив ещё немного по городу, наняли мы верейку и возвратились на свою «Америку».

     На другие сутки я был на вахте, а в следующий день капитан предложил мне ехать с ним на остров Вайт, называемый англичанами садом Англии. В пять часов вечера мы пристали к берегуу города Райта — маленький городок, в котором живут только приезжие на лето из разных мест Англии. Тут нет ничего примечательного. Мы взяли коляску и отправились любоваться знаменитыми местоположениями острова. Дорога до следующаго города Ньюпорта также весьма ровная и достойная по своей отделке удивления. Впрочем, надобно сказать правду, здесь много способствует проложению таких дорог самая почва. Остров горист, виды безподобные. В шесть с половиной часов мы были уже в Ньюпорте. В этот город, как говорят, съезжаются вечером, и мы уверились в справедливости этого.

     Начинало смеркаться. Народ ходил толпами по улицам: во всём городе только две широкия улицы. Мы прошли по обеим и завернули в церковь. Шла вечерня. Церковь старинная, маленькая. Потом мы опять на улице вмешались в толпу гуляющих и выбрались, наконец, из города в прекрасную густую аллею, которая тянется почти по всему острову. Выпили в трактире чай. Капитан много разспрашивал хозяина о городе; он вытащил большую книгу с видами острова и советовал по ней, какия места предпочтительно осмотреть. На другой день капитан ездил, а я оставался на вахте.

     В следующие дни я съезжал на берег на короткое время. Осмотреть Адмиралтейство, чего нам всем очень хотелось, не удалось. Капитан по недостатку времени не мог писать в Лондон к послу, чтобы выхлопотать нам позволение правительства, а без того Адмиралтейство не показывается никому.

Источник: Впечатления моряка во время двух путешествий кругом света. Сочинение лейтенанта В.З. Часть1, СПб, 1840г.

1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11