В. С. ЗАВОЙКО. ВПЕЧАТЛЕНИЯ МОРЯКА  ВО ВРЕМЯ ДВУХ ПУТЕШЕСТВИЙ КРУГОМ СВЕТА.

Письмо Х

Сандвичевы острова. Аудиенция у короля островов. Отаити. Остров Эмео. Миссионер. Езда на рыбах.

     11-го октября мы снялись с якоря, и Р. провожали меня далеко в море; мне было очень тяжело с ними разставаться, и после я долго скучал.

    Мы имели благополучные, но свежие ветры; дня четыре проштормовали, 4-го октября пересекли тропик Рака в долготе 205о49' О и 7-го ноября прибыли к Сандвичевым островам и стали на якорь в большой гавани порта Ганаруа на острове Воагу, где живёт король. Народ этих островов можно назвать уже полуобразованным: он много ушёл от первобытнаго своего состояния. У них есть уже два военные брига, крепость в порядке и коекакое правление. Сандвичане очень смирнаго характера, проворны, видны, высокаго роста и не так ленивы (женщин нельзя назвать толстыми, но я их назову степенью выше, претолстыми), но их губят горячие напитки, хотя они и меньше других дикарей падки на эту отраву. У них заводится хозяйство: коровы, лошади, и всякия другия домашния животныя, также и огороды. Съестные припасы все до чрезвычайности дёшевы. Сюда пристают для отдохновения китобойныя суда и постоянно живут английские  миссионеры и консулы — английский и американский. Здесь имеют складку товаров все те суда американцев, которыя производят торговлю по Южному морю, Китаю, Калифорнии, и потому здесь развелись трактиры, биллиарды, кегли, верховыя лошади; словом, моряк найдёт здесь, чем развеселить себя после долгой однообразной жизни в море. Город довольно обширен, каменных домов мало, а остальные соломенные, по-нашему — курени, только немного

получше сделаны.

     Король живёт внутри острова, часа три езды от гавани. Мы были у него в гостях: молодой человек, лет двадцати пяти, перед его соломенным дворцом стоит гауптвахта. Когда мы подъехали, солдаты выскочили из дворца голые, с ружьями. Мы сказали, чтобы доложили о нас королю. Он вышел сам; приметно было, что король немного был навеселе. На нём была простая синяя куртка и фуражка; на фуражке нашита маленькая корона. Он свободно говорит по-английски, и на этом языке пригласил нас в себе.

     Его дворец сажень восемь длины и шести ширины, в длину перегорожен пополам ситцевою занавесью; пол устлан матом, сделанным их сухой травы. Дикие сами мастера плести такие маты. Когда мы вошли в его дворец, он сел на мате и пригласил нас сделать то же. Разговор начал о нашем корабле, сколько у нас пушек, команды; и после этого начал толковать о совершенных пустяках. Наши спутники говорили нам, что миссионеры из низких своих выгод нарочно удерживают его в невежестве, а сами, между тем, богатятся.

     Острова, кроме обилия в съестных припасах, изобилуют ещё и ведут значительную торговлю солью и сандальным деревом, которое продается в Китае фунтами. Купеческия суда, которыя сюда приходят, пустые или с грузом, платят королю по двадцать талеров, и если втягиваются в гавань, так ещё по талеру с фута. С военных же кораблей не берут ничего. Король был у нас на транспорте с первым своим министром. Он приезжал на хорошей шестивёсельной гичке, гребцы одеты были чисто и однообразно. Сам король был в чистой белой куртке. Когда он отвалил, мы ему салютовали, и крепость нисколько не медля отвечала.

     Здесь во всём вольница, и люди, то есть европейцы и североамериканцы, живут кто как хочет, не наблюдая ни мод, ни этикета, потому что здесь не водится ничего в этом роде. Именно справедливо говорят шкипера и все, кого выгода завлекла сюда жить, что мы здесь не живём, а отдыхаем. Это как нельзя более верно. Насчёт природных жителей совершенно спокойно: куда бы кто-нибудь ни поехал один, они никогда не тронут. О смертоубийствах никогда и не слышно. Природа даёт всё. Чем же это не жизнь? А мы жмемся в наших грязных городишках и в таком климате!

     Мы поотдохнули здесь шесть дней. 13-го ноября снялись с якоря и направили путь к островам Отаити. Пользуясь пассатным ветром, мы быстро двигались вперёд, 25-го пересекли экватор, около котораго имели переменные ветры, а 7-го декабря пришли на вид острова Эмео. Приблизившись к острову, мы выстрелили из пушки; на этот позыв вскорости приехал к нам лоцман, дикий. Взошед на транспорт, он смеялся и говорил, как после мы узнали от миссионера, по-английски, потому что многие из диких уверены, что говорят по-английски. Капитан не мог положиться на этого лоцмана, а, не зная вовсе входа в гавань и не имея карты, нам нельзя было войти самим. В необходимости капитан послал шлюпку на берег к миссионеру, просить его, чтоб он приехал нас вести. Миссионер приехал на другой день, но мы за противным ветром продержались ещё три дня, не могли войти в гавань. Наконец 10-го числа вошли и бросили якорь.

     Гавань обширная и удобная, вход в неё шириною 250 сажень. Когда мы входили, нас окружили дикие на лодочках, нагружённых разными плодами. Став на якорь, капитан поехал с миссионером на берег. Миссионер приглашал к себе нас всех и во всякое время. В этой гавани он один только и есть европеец, и, к его славе, дикие его почитают и любят. Он очень набожен. Его поведение достойно того, чтоб всякий благомыслящий человек, какому только достанется быть на этом острове, благодарил Бога за ниспослание человека, который, жертвуя собой, просвещает человечество в этом дальнем уголке земли. Народ здесь до крайности ленив, потому что без всякаго труда находит себе пищу. Здесь в большом изобилии хлебные плоды. Шалаши дикарей построены между этими деревьями, и они лежа срывают эти плоды, бросают их на огонь, на котором через полчаса плоды испекаются. Этот хлеб очень вкусен; он как бы из самой лучшей крупитчатой муки; мы с большим удовольствием ели его, горячий, с маслом. Всяких других плодов бездна: лесами растут апельсины, лимоны, бананы, ананасы; но огородныя растения, по лености жителей, мало разводятся; только и есть, что у миссионера, да ещё у нескольких диких. Кур, коз, свиней расплодилось множество. Жители все вообще от мала до велика имеют страсть к деньгам. Нельзя без отвращения смотреть на эту страсть. Иногда случалось просить у них напиться воды или кокоса: так они прежде попробуют попросить у вас за это талер, а потом, как увидят, что вы идёте сами к ручью или дереву, поспешно вас подчуют своими, но за этим опять протягивают руку и говорят: «Талер!»

     Миссионер внимательно смотрит, чтоб не возили к ним рому, и тем удерживает их от неминуемой гибели, потому что они очень пристрастны к этому напитку и неотступно просят: ром, ром. Впрочем, народ очень ласковый; как только завидит власть, так и кричит: «Юрона-бой» («здравствуй»); и куда бы ни случилось вам идти по острову, если есть в кармане талер, вы будете сыты, а с другим талером получите всё, что только можете от них пожелать. Они, между прочим, ходят в церковь, где миссионер поучает их на их языке. Есть у них школа, куда они собираются учить наизусть псалмы. Все они миссионера уважают и боятся.

     Я здесь проводил время в охоте, таскался по горам и ездил по заливам, и был очень доволен таким препровождением времени. 

     Ещё надобно упомянуть, что я ездил здесь на рыбах! Как, как? Неужто, на рыбах?

     Да, Венера каталась на голубях, Бахус плёлся на ослах, ещё кто-то носился на деревянном Пегасе, и мы все в своё время скакали верхом на палочке, а я ещё ездил и на рыбах. Пожалуй, любезный брат, твои соседи, мудрые хохлы, не поверят этому и скажут: «Описался, да и только!» Так побожись им, що правда, дали Биг правда. Нехай воны повирьят, що ни одны воны таки мудры, що запрягают у ярмо вола: есть, кажи, и такие людьи за морями, що и рыбу запрягают соби в човники, тай и ездят по волням, як по пашни. От пусть слухают. Дело вот в чём:

     Когда какой-нибудь удалой дикарь, путешествуя в тихую погоду по заливам, заметит в воде шарка, то есть акуллу, которая ходит обыкновенно фута на два ниже морской поверхности и в совершенно спокойную воду бывает видна очень ясно, он, для потехи, спускает с своей лодки верёвку, сплетенную из кокосовой коры, собрав её петлями.

     Шарк, известный своею прожорливостью, увидев верёвку, старается её схватить, а дикарь распускает петли всё более и более, пока шарк не поворотится вверх брюхом, чтобы как-нибудь схватить верёвку, потому что у него пасть внизу. В то же мгновение удалец успевает подвести верёвку под рыбу, затягивает петли и вытаскивает акуллу наверх, так, чтоб на поверхности воды была видна одна голова. Прикрепив верёвку к носу лодки, охотник уже не заботится больше ни о чём, и только правит с кормы веслом, куда ему нужно. Чем сильнее рыба мечется, тем быстрее идёт лодка вперёд. Таким образом, мне случилось раз попутешествовать два часа: полагаю, что я проехал по крайней мере четырнадцать вёрст.

Источник: Впечатления моряка во время двух путешествий кругом света. Сочинение лейтенанта В.З. Часть1, СПб, 1840г.

1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   11