ВОЕННЫЙ ТРАНСПОРТ «БАЙКАЛ». 1848-1849
Транспорт «Байкал» (длина 94 фута, ширина 24 фута), построенный по заказу Морского министерства на частной Гельсингфорской верфи, был назначен для службы в Охотском море и доставки туда и в Камчатку разного грузу. Командиром этого транспорта был назначен капитан-лейтенант Невельской (ныне вице-адмирал). В июле 1848 года «Байкал», вооруженный шкуною-бригом, был приведен в Кронштадт. 17 августа, уже совсем готовый, он вышел на рейд, а 21-го отправился в море на буксире парохода «Ижора». Не доходя плавучего Лондонского маяка, пароход отдал буксир, и транспорт вступил под паруса. Встретив в море свежий противный ветер и без всякой пользы пролавировав целые сутки, 22-го числа он бросил якорь по О сторону острова Сескаря, где и простоял в ожидании более благоприятного ветра почти двое суток. Снявшись с якоря 24 августа, «Байкал» до самого Копенгагена, то есть до 8 сентября, боролся с теми же противными ветрами и только на несколько часов имел попутный ветер, при котором шел от 5 до 7½узлов.
Пополнив в Копенгагене запасы, 9 сентября транспорт вышел в море и, сопровождаемый тихими попутными ветрами, 11-го вступил в Немецкое море, 15-го вошел в Английский канал, а 16-го бросил якорь на Портсмутском рейде. Здесь транспорт простоял 14 дней для необходимых работ, как по корпусу, так и по вооружению судна, и 30 сентября отправился в дальнейшее плавание.
До 10 октября шел с умеренными восточными ветрами; но в широте 31½° и долготе 22°25' наступили западные и северо-западные ветра, беспрестанно менявшиеся в силе и направлении. Наконец 13 октября встретили NО пассат, который дул весьма неправильно, переходя нередко к О и даже к ОSО, со шквалами и пасмурною погодою, а близ экватора 30 октября, незаметно перешел к SO.
4 ноября ветер постепенно стал отходить к О и 6-го дул уже от NО. В ста милях от Pиo-Жанейро он стал стихать; проштилевав тут более суток, транспорт «Байкал» 15 ноября бросил якорь на Pиo-Жанейрском рейде. Изготовление запасного рангоута, конопатка наружного баргоута и другие работы задержали здесь транспорт до декабря месяца. Наконец 1 декабря при тихом западном ветре он вышел в море и на другой день пересек тропик Козерога, направляясь к мысу Горну. До 9 декабря при тихих SO и NО ветрах транспорт делал незначительные суточные переходы. Но с этого времени задули крепкие западные ветра, доходившие нередко до степени шторма. 13 декабря и 24 декабря ветер дул с особенною силою, и транспорт держался под зарифленным грот-триселем.
31 декабря западный ветер перешел в береговой SSO муссон, который довел транспорт до Валпарайзо. 2 января 1849 года миновали меридиан мыса Горна. С самого выхода из Pиo-Жанейро стояла ненастная и пасмурная погода. Но, несмотря, однако, на эти неблагоприятные условия, больных на транспорте не было более трех человек. 2 февраля прибыли в Валпарайзо.
Простояв здесь четверо суток, 6 февраля вышли в море. В течение первых трех дней имели тихие переменные ветра, пока 9-го числа не вступили в полосу SO пассата, который все время дул умеренно.
25-го числа ветер стал переходить к О, и затем дули переменные ветра с частыми и продолжительными промежутками штиля, пока 9 марта не получили NО пассата, сопровождавшего транспорт до широты 16°13' N, долготы 142°28'. 4 марта второй раз пересекли экватор в долготе 110°51' W. 22 марта пассат заменился переменными тихими ветрами, дувшими преимущественно из О-й половины компаса. 1 апреля бросили якорь в гавани Гонолулу на острове Оагу.
10 апреля, окончив заготовление свежей провизии и воды, вышли в море. До широты 31½° сопровождали транспорт умеренные и тихие NO ветра; но с этой широты 21 апреля ветер перешел сперва к SO, а потом менялся в направлении и силе до самого прибытия в Петропавловский порт, беспрестанно нагоняя пасмурность. 11 мая в виду Авачинской губы выпал густой снег. 12 мая транспорт бросил якорь в Авачинской губе, чрез восемь месяцев и 23 дня по выходе из Кронштадта.
При отправлении в 1848 году транспорта «Байкал» в Камчатку, генерал-губернатор Восточной Сибири по поводу возбужденного вопроса о перенесении Охотского порта в более удобное место просил Морское министерство поручить командиру транспорта «Байкал» по прибытии его к берегам Сибири осмотреть подробнее юго-восточный берег Охотского моря от Тугурскаго залива до устья Амура. Князь Меншиков снабдил поэтому капитан-лейтенанта Невельскаго следующею инструкциею:
1) Осмотреть NО и NW берега острова Сахалина, не имеется ли у берегов этих на том пространстве закрытого якорного места?
2) Определить с севера подход к лиману реки Амур, вход в самый лиман, состояние лимана и нет ли в окрестностях мыса Головачева или Ромберга места для укрытого порта или, по крайней мере, места, где бы можно было защитить вход в лиман с севера?
3) Обследовать устье реки Амур и далее самую реку, где она течет в определенных берегах своих, и тем определить состояние входа в реку из лимана и самой реки, и нет ли при устье ее в лимане или близ его в самой реке места, где бы можно было защитить вход в реку?
4) Описать берега Амура близ устья и берега лимана ее, в отношениях топографическом и статистическом.
5) Определить состояние входа в лиман с юга, и если сведения, имеющиеся из описей капитанов Лаперуза и Броутона и подтвержденные предположениями адмирала Крузенштерна неверны, то есть, если Сахалин есть остров, отделяющийся от материка проливом, достаточную глубину имеющим, то обследовать подход и вход в лиман и реку из Татарского пролива.
6) Обследовать юго-восточные берега Охотского моря и губу Великого Князя Константина и, по возможности, привести их в сколь возможно большую ясность и определенность для безопасности плавания судов наших по Охотскому морю.
При этом предписывалось производить эти исследования на гребных судах; транспорт же должен оставаться на якоре около мыса Головачева.
Сдача груза и необходимые исправления после продолжительного плавания задержали транспорт в Петропавловской гавани до 31 мая. По выходе из Авачинской губы, «Байкал» направился к восточному берегу острова Сахалина, чтобы оттуда начать свои исследования. Тихие ветра, перемежавшиеся штилями, замедлили плавание, так что только 7 июня транспорт вошел в Охотское море Четвертым Курильским проливом. Здесь встретили туманы и пасмурную погоду. В ночь с 11 на 12 июня, идя при ветре SSW на WtN, услышали от W шум буруна, и потому поворотили оверштаг на правый галс; глубина по лоту была 19 сажень. На рассвете в широте 51°35' открылся берег Сахалина, в десяти милях. Подойдя к острову на расстояние трех миль, легли вдоль его к N, производя съемку и промер. Открыв и обследовав гребными судами шхеры Благополучия, обогнули северную оконечность острова Сахалина. 14-го числа встретили в разных направлениях плавающий лед. Весьма тихие ветра и штили препятствовали успешному ходу опасных работ. 19 июля заметили бухту и, предполагая, что это пролив между матерым берегом и Сахалином, стали в ней на якорь. Когда же гребные суда сделали осмотр берега, то оказалось, что транспорт зашел в тот же залив Обмана, который ввел в ошибку посещавшего этот берег в 1846 году подпоручика Гаврилова. Часть этого залива, закрытую от всех ветров и находящуюся в широте 53°35' и долготе 142°30' капитан Невельской назвал гаванью «Байкала». Потом продолжали путь далее к юго-западу; но, встретив у мыса Головачева отмели, стали на якорь в 1½ милях от западного берега Сахалина и в 2½ милях от мыса Ромберга. Гребные суда, посланные для отыскания фарватера в Амур, возвратились и на этот раз без всякого успеха, а потому транспорт снялся с якоря и поворотил от мыса Головачева на северо-запад, вдоль песчаной отмели к матерому берегу. Здесь при прочистившемся тумане увидели гористый берег Манчжурии. Не доходя до него четырех миль, обогнули банку и, следуя к югу, 28 июня вошли в лиман Амура и около пяти миль южнее мыса Головачева стали на якорь, спустив гребные суда для осмотра фарватера. На одной шлюпке был послан мичман Гроте вдоль Сахалинского берега, а на другой - старший офицер лейтенант Козакевич (ныне вице-адмирал). Первому было приказано осмотреть западный берег Сахалина до широты 52°51', собрать сведения о пути к югу и исследовать, не существует ли прямого сообщения залива Байкала с лиманом Амура; а второму поручалось осмотреть берега материка от мыса Ромберга до устья Амура и северный берег Амура на 10 миль. Лейтенант Козакевич, осматривая все встречаемые на пути бухты, через некоторое время, наконец, увидел обширную и длинную бухту, в которой встретил довольно сильное течение - это было устье Амура.
Войдя в реку и следуя под левым ее берегом, лейтенант Козакевич через некоторое время пристал к гиляцкой деревне Чадбах, где виделся с гиляками. Затем он поднялся вверх по Амуру до деревни Чныррах, откуда по недостатку провизии принужден был вернуться к транспорту.
На обратном пути г. Козакевич всходил на вершину мыса Табах (левый входной мыс при устье Амура) и отсюда, при отливе, увидел все видимое пространство лимана, наполненное мелями и изрезанное протоками.
13 июля лейтенант Козакевич возвратился на транспорт. В тот же день прибыл от Сахалина и мичман Гроте. Последний донес, что вдоль берега Сахалина к югу идут сплошные отмели, и что прямого сообщения залива Байкала с лиманом не существует.
Поручив лейтенанту Козакевичу продолжать с транспорта исследование лимана, подаваясь к югу, сам капитан Невельской 15 июля с тремя офицерами на трех шлюпках отправился к устью Амура, производя на пути исследование фарватера реки.
Поднявшись до нынешнего Константиновского полуострова, капитан Невельской направился обратно к выходу из реки. Проходя в лимане по отмелям, местами попадал на глубокий канал, составляющий в настоящее время главный фарватер для входа в Амур с моря. Следуя же далее по лиману на юг, подошли к тому месту, где матерой берег сближается с противоположным западным берегом острова Сахалина. И здесь-то у мысов, названных капитаном Невельским мысами Лазарева и Муравьева, - вместо предполагаемого Лаперузом, Броутоном и Крузенштерном перешейка, он открыл пролив, в котором нашел наименьшую глубину 5 сажень. Пройдя затем южнее той параллели, до которой в прошлом столетии доходил капитан Броутон, от мыса матерого берега, названного мысом Невельскаго, поворотил обратно на север; и, следуя вдоль Сахалинского берега по глубокому каналу, 30 июля возвратился на транспорт.
Разрешив главный вопрос, заключавшийся в том, имеет ли река Амур сообщение с Охотским морем и с Татарским проливом, капитан Невельской оставил дальнейшее исследование лимана, и 1 августа вышел в Охотское море.
Следуя вдоль берега, около гиляцкой деревни Искай открыли залив, закрытый с моря песчаною низменною косою, который обследовали с гребных судов и назвали заливом Счастия. Продолжая опись берега далее к северу, транспорт «Байкал» впервые обследовал матерой берег и дал ему правильное очертание. Подойдя к мысу Мухтеля, капитан Невельской заметил открывшееся на юге углубление, и для обследования его послал гребное судно. Зайдя затем с транспортом в это углубление, составлявшее Ульбанскую бухту, капитан Невельской описал ее и назвал заливом Николая. Простояв здесь двое суток, 28 августа вышли в море и взяли курс в порт Аян. Противный ветер и туманы замедлили плавание транспорта, так что он только 1 сентября бросил якорь в Аяне, где застал генерал-губернатора Восточной Сибири, который имел свой флаг на транспорте «Иртыш».
3 сентября транспорт вышел в море и 6-го прибыл в Охотский порт, где, втянувшись в реку, 10-го спустил флаг и кончил компанию.
Результаты исследования капитана Невельскаго были весьма важны. Он рассеял заблуждения, увековеченные именами Лаперуза, Броутона и Крузенштерна о существовании никем из них не виденного низменного песчаного перешейка, соединявшего Сахалин с материком. Капитан Невельской первый доказал, что Сахалин остров, что река Амур доступна для судов с моря и, наконец, что чрез открытый им пролив существует сообщение двух морей: Японскаго с Охотским*.
*Из дел Штаба генерал-губернатора Восточной Сибири и шканечного журнала. А. Сгибнев.
Источник: Ивашинцев Н. А. "Русские кругосветные путешествия с 1803 по 1849 год" СПб. 1872, стр. 144-150
Источник: http://dfiles.ru/files/gt6b2roxk | 
